Судебная практика
К. обратилась в суд с иском к ООО “ТНГ-Ленское” о компенсации морального вреда, причиненного гибелью вследствие несчастного случая на производстве близкого родственника - сына Р., состоявшего в трудовых отношениях с ответчиком.
22.11.2017 г. произошел несчастный случай на производстве, в результате которого Р. погиб. Согласно акту о несчастном случае на производстве установлена в том числе вина Общества в произошедшем несчастном случае. По мнению К., Общество как виновное в смерти ее сына лицо обязано компенсировать ей моральный вред. По приведенным основаниям истец просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 3 000 000 руб.
Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения апелляционным определением, исковые требования удовлетворены частично: с Общества в пользу К. взыскана сумма компенсации морального вреда в размере 500 000 руб.
Разрешая спор и частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что несчастный случай с сыном К. произошел при исполнении им трудовых обязанностей в результате воздействия источника повышенной опасности - транспортного средства (гусеничного транспортера-тягача), находившегося на момент несчастного случая во владении Общества на основании договора аренды транспортного средства. Следовательно, Общество как владелец источника повышенной опасности должно выплатить матери погибшего денежную компенсацию морального вреда, причиненного смертью сына.
Определяя размер подлежащей взысканию с Общества в пользу К. компенсации морального вреда, суд первой инстанции сослался на то, что он учитывает характер причиненных К. гибелью сына нравственных страданий, обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, и посчитал достаточной сумму компенсации морального вреда в размере 500 000 руб.
Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, в том числе с размером взысканной в пользу К. компенсации морального вреда. Отклоняя доводы апелляционной жалобы К. о необоснованном занижении судом размера присужденной ей компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции указал на то, что при определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции в достаточной мере учел имевшие место фактические обстоятельства дела, степень причиненных истцу нравственных страданий, вызванных смертью сына.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 06.07.2020 г. отменила судебные постановления, сочтя ошибочными выводы судов первой и апелляционной инстанций по следующим основаниям (№ 66-КГ20-4-К8).
Из нормативных положений ч. 1 ст. 21, ч. 2 ст. 22, ч.
1 ст. 212, ч. 1 ст. 219 ТК РФ, а также ст. 151, пп. 1 и 2 ст. 1064, п. 1 ст.
1079 ГК РФ следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих
государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования
безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем
обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время
исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в
установленном законодательством порядке возмещается материальный и
компенсируется моральный вред. В случае смерти работника в результате
несчастного случая на производстве исходя из положений трудового
законодательства, предусматривающих обязанности работодателя обеспечить
работнику безопасные условия труда и возместить причиненный по вине
работодателя вред, в том числе моральный, а также норм гражданского
законодательства о праве на компенсацию морального вреда члены семьи работника
имеют право на компенсацию работодателем, не обеспечившим работнику условия
труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности, морального вреда,
причиненного утратой родственника.
В силу п. 2 ст. 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 г. № 10 “Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда” разъяснено, что моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.
Как разъяснено в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 г. № 1 “О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина”, при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда.
В постановлении Европейского Суда по правам человека от 18.03.2010 г. по делу “Максимов (Maksimov) против России” указано, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание и тоску. Национальные суды всегда должны в своих решениях приводить достаточные мотивы, оправдывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемую заявителю. В противном случае отсутствие мотивов, например, несоразмерно малой суммы компенсации, присужденной заявителю, будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.
Таким образом, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.
Между тем, устанавливая сумму компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с Общества в пользу К., в размере 500000 руб., суд первой инстанции ограничился лишь ссылкой на общие принципы определения размера компенсации морального вреда, закрепленные в положениях ст.ст. 151, 1101 ГК РФ: характер нравственных страданий, обстоятельства дела, требования разумности и справедливости, однако не применил их к спорным отношениям, не выяснил тяжесть причиненных истцу физических и нравственных страданий в связи с гибелью ее сына Р., не учел индивидуальные особенности личности К., ее возраст, семейное положение, наличие у нее еще детей, не дал оценки доводам о том, что утрата близкого человека, исполнявшего трудовые обязанности на момент гибели, привела в том числе к разрыву семейной связи между матерью и сыном, значительному ухудшению здоровья истца.
Взыскивая в пользу К. сумму компенсации морального вреда, суд первой инстанции не привел мотивы и не обосновал, почему пришел к выводу о том, что сумма в размере 500000 руб. является достаточной компенсацией причиненных ей ответчиком нравственных страданий. Суд первой инстанции не указал, какие конкретно обстоятельства дела повлияли на размер взысканной судом суммы компенсации морального вреда и какие из этих обстоятельств послужили основанием для уменьшения суммы, заявленной истцом в иске.
В решении суда также не дана оценка степени вины
работодателя, тогда как в акте о расследовании несчастного случая на
производстве, в результате которого погиб Р., комиссией сделан вывод о том, что
в произошедшем несчастном случае имеет место вина Общества.
Следовательно, вывод суда первой инстанции о размере взыскиваемой в пользу К. суммы компенсации морального вреда в нарушение норм материального права об основаниях, принципах и критериях определения размера компенсации морального вреда не мотивирован, в решении суда не приведены доводы в обоснование размера присужденной истцу компенсации морального вреда со ссылкой на какие-либо доказательства, что не отвечает требованиям ст. 195 ГПК РФ о законности и обоснованности решения суда.
Приведенные обстоятельства, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, свидетельствуют о формальном подходе судебных инстанций к разрешению исковых требований К. о компенсации морального вреда, причиненного ей гибелью сына Р. в результате несчастного случая на производстве при исполнении им трудовых обязанностей, что привело к нарушению задач и смысла гражданского судопроизводства, установленных ст. 2 ГПК РФ, и права К. на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, гарантированную каждому ст. 8 Всеобщей декларации прав человека, п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации.
Ввиду изложенного Судебная коллегия отменила судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
